Еще горячий сентябрьский воздух не давал сделать глубокий вдох. Горький запах полыни, приправленный тяжелой пылью, забивал легкие. Хорошая погода для середины лета, но никак не осенняя. Сказывалось долгое отсутствие дождя – пыль носилась по воздуху с малейшим его колебанием. Я сидел на веранде, разбирая бумаги отца и всматриваясь в аккуратно исписанные рядки. Порыв жаркого ветра разметал сложенную стопку старых писем, так щепетильно мною отобранных и отложенных в сторону, и мне пришлось встать и снова собрать их, доставая пожелтевшую бумагу, загнанную ветром в угол веранды. На глаза попалось совсем еще свежее письмо, адресованное матери. Так и не отправленное. Я развернул его, бегло пробегая взглядом и пытаясь вспомнить о чем писал. Точно…аншлюс Австрии, о чем бы еще я мог написать так много? Именно из-за слишком агрессивных мыслей я и не стал отправлять его, зная какое внимание сейчас уделяется почте, любой личной переписке. Хмыкнув, отложил письмо в карман и снова сел в мягкое кресло, откидывая голову на спинку и прикрывая глаза. Ветер снова подул, задувая пряди волос мне в лицо, но мне было слишком хорошо, чтобы менять положение. Хорошо…тепло. Легкое головокружение от солнца, ало-рыжие блики под сомкнутыми веками, сплетающие причудливые узоры, расплывающиеся дивными пятнами. Словно предсказывающие мое, наше будущее. Хорошо… Такие редкие моменты отдыха, мне кажется, скоро их вообще не будет. Мне придется уехать из Инсбрука в Гамбург, разницы уже никакой нет. Этот выродок достал меня и здесь, превратив мой родной город в свой новый триумф.
Л. Гильдебрандт